В следующем году исполнится 20 лет первому в истории советского футбола супертрансферу: тогда за целых пять миллионов долларов блистательный полузащитник киевского «Динамо» и сборной СССР Александр Заваров отважно отправился торить путь, которым позднее прошли многие его одноклубники.
Этот футболист (за свободолюбивую, бунтарскую натуру журналисты прозвали его Томом Сойером) вводил болельщиков в экстаз потрясающим дриблингом, импровизацией и способностью видеть поле. Знатоки уверяют, что его данные были не хуже, чем у хваленого Марадоны, а когда хозяин концерна FIAT и владелец футбольного клуба «Ювентус» Джанни Аньелли увидел Заварова в европейских матчах в 1986 году, он буквально в него влюбился. Подобно нынешнему российскому олигарху Абрамовичу, «великий и ужасный» Аньелли сам занимался селекцией и в этом случае за ценой не постоял. Он мог позволить себе дорогие игрушки...
Беспрецедентная футбольная сделка состоялась в офисе «Совинтерспорта». Лобановский туда, по свидетельствам очевидцев, прибыл с 15-минутным опозданием (что для него совершенно нехарактерно) и чуть ли не с порога заявил генеральному директору Пьетро Джулиано: «Вы даете три миллиона? А мне нужны шесть, и отдельно я хочу оговорить условия контракта для самого Заварова». После чего Джулионо вышел из кабинета — видимо, звонить хозяину... В общем, сошлись на краснозвездной цифре пять — в придачу клуб получал комфортабельный автобус с телевизором и кондиционером и две хорошие машины для администрации.
В ту пору ходили отнюдь не беспочвенные слухи о том, что следом за 27-летним полузащитником в «Ювентус» отправятся Лобановский (в качестве главного тренера) и Протасов с Михайличенко, но что-то в этом пасьянсе не сложилось, «Старая Синьора» не превратилась в «дочку» «Динамо», и Заварову пришлось выплывать среди акул капитализма в одиночку. В Турин он прибыл с гордо поднятой головой. Те, кто остался в Союзе, вздыхали: «Квартира, машина, повариха, экономка, переводчица — мечта!», а у него, типичного «хомо советикус — облико морале», начались первые столкновения с «их» нравами.
Буквально через неделю после приезда сфотографироваться с Сашей напросилась очаровательная итальянка, а уже на следующий день потрясенный Заваров увидел себя на развороте порнографического издания в обнимку с... голой девицей. «Вот так развлекаются советские футболисты», — гласила подпись. Саша решил никуда не выходить из дома и избегать любых снимков на память, однако пресса тут же подняла крик: зазнался, плюет на народ! Прервав затворничество, он рискнул снова сфотографироваться — на этот раз с семьей, и опять увидел себя в газете — с ребенком. Из подписи следовало, что это его любимое чадо...
О своем знакомстве с пресловутыми папарацци, тиффози и мафиози господин Заваров вспоминает теперь с улыбкой. Эх, эти бы проблемы ему, главному тренеру муниципального клуба «Арсенал», сейчас... По жизни его помотало — успел поработать во Франции, в России и Казахстане, повзрослел, заматерел, но когда у него спрашивают о планах на будущее, по-мальчишески расплывается в улыбке: «С «Динамо» я завоевал Кубок кубков, с туринским «Ювентусом» — кубок УЕФА... Для полного комплекта не хватает только чемпионской медали».
«КОГДА ЛОБАНОВСКИЙ МЕНЯ УГОВАРИВАЛ: «ПИШИ ЗАЯВЛЕНИЕ!», Я ОТНЕКИВАЛСЯ: «У МАМЫ СПРОШУ»
— Саша, футболистов, чьи имена болельщики произносят с благоговением, можно пересчитать по пальцам. Стрельцов, Блохин, Беланов, Шевченко, ну и, конечно же, все с наслаждением вспоминают твою игру... Насколько я знаю, ты не очень-то в киевское «Динамо» рвался, однажды даже бросил в сердцах: «Не хочу здесь играть», и тогда, осерчав не на шутку, ребята чуть не устроили тебе темную...
— Была ситуация... Я, в общем-то, человек амбициозный, а в основной состав долго не попадал. Естественно, такое положение вещей раздражало, я нервничал. Вот сгоряча и выложил все, что накипело...
— И как это прозвучало?
— Пожалуй, немножко агрессивно, даже самому сейчас вспоминать неприятно. «Ну зачем она мне нужна, эта команда? — хорохорился я. — Хочу в другую». Почему так сказал? В то время меня приглашали и в московский «Спартак», и в «Днепр»... Помню, Блохин на собрании встал и сказал: «Если этот пацан не хочет играть в «Динамо», что ж мы его держать будем?». Это выступление Олега Владимировича меня проняло — решил доказать, что могу быть полезным команде, о которой с детства мечтал. Думаю, обиду за старое никто на меня не держит: своим упорством и результатами я, наверное, отношение ребят смягчил.
— Обошлось, выходит, без темной?
— Да, это уже кто-то придумал, краски сгустил... Правда, после того собрания вызвал меня к себе Валерий Васильевич. «Так, — сказал, — выбирай: играешь здесь или нет... Команда, как видишь, настроена уже против тебя, а у нас коллектив хороший, и я не хочу, чтобы он разрушался». Я все условия Васильича принял, до поры до времени был послушным и изо всех сил доказывал, что могу защищать динамовские цвета...
— Откуда берется бразильская техника, в общем-то, мне понятно. Пляжи Копакабаны, босоногие мальчишки сутками напролет играют в футбол и, естественно, мяч у них прилипает к ногам... У нас оттачивали мастерство в основном на асфальтированных площадках, да и такого повального увлечения футболом не было. Откуда филигранная техника у тебя?
— С детства — сколько себя помню, мы допоздна гоняли во дворе мяч. Я собирал младших ребят и с ними возился, а со временем и старших уже обыгрывал — так техника шлифовалась. Думаю, больше всего дал мне именно дворовый футбол. Потом меня взяли в футбольную школу, но и после занятий в ней я пропадал на улице. (Конечно, до уроков руки не доходили — некогда было учебники зубрить). В общем, упорства мне было не занимать, ну и природа, думаю, что-то дала... Хотя у меня ни родители, ни родственники к спорту никакого отношения не имели — поболеть-то любили, но чтобы я шел в футбол, не настаивали...
— Талант прорезался в тебе рано — ты был еще совсем мальчишкой, когда Йожеф Сабо во весь голос говорил: «Присмотритесь к этому парню — у него прекрасное будущее!». Начинал ты в ворошиловградской «Заре», а уже в 20 лет в составе ростовского СКА завоевал Кубок Союза. (Помню, в финальном матче со «Спартаком» именно с твоей передачи Сергей Андреев забил решающий гол и вы выиграли со счетом 1:0). Странно только, почему с такими блестящими перспективами ты оказался в Ростове...
— Это история длинная... В 77-м году, когда Йожеф Йожефович тренировал «Зарю», он заметил меня и начал продвигать в дубль (за что я ему благодарен). В 79-м я уже стал играть за основной состав, и как раз после Спартакиады народов СССР (была такая) Лобановский и пригласил меня в Киев. «Зачем тебе «Заря»? — вопрос задал. — У нас ты заиграешь в хороший футбол и, если покажешь себя, из ведущего клуба прямая дорога в сборную». Конечно, мне это льстило, но когда Валерий Васильевич уговаривал: «Пиши заявление», я отнекивался: «У мамы спрошу».
— Издевался, что ли, над мэтром?
— Мальчишкой был, 18 лет. Мне бы советчика мудрого, который сказал бы: «Ну что ты делаешь? Такой человек приглашает, берет под свое крыло. Значит, будет помогать и тебя терпеть...
— ...веди себя правильно»...
— Вот именно. В общем, когда в 79-м «Заря» вылетела в первую лигу, я, хотя был студентом Ворошиловградского пединститута, сразу же получил повестку из военкомата. Передо мной стоял выбор: в армии служить или в МВД, но старшие товарищи, с которыми я выступал в «Заре», опытные игроки, чемпионы СССР 72-го года, идти в «Динамо» (Киев) мне отсоветовали...
— Кузнецов, Куксов, наверное...
— Да, как раз вот они. Я был чистым нападающим, и они в один голос: «Ты посмотри, там впереди Блохин, Онищенко, Хлус, Слободян — сквозь их мощные спины в основу ты не пробьешься. Хочешь сидеть на лавке, когда есть возможность играть?».
Не знаю, правы они были или нет, но два года, проведенные в ростовском СКА, оставили двоякое впечатление. С одной стороны, от футбола я получил удовольствие (хотя роста мастерства не было. Может быть, дело во мне, 19-летнем, но прогресс я почувствовал только в «Динамо»). С другой стороны, отношение ко мне в СКА (Ростов) было не шибко ласковым, шло неприкрытое давление. Особенно когда приблизилось время дембеля и мне начали говорить: «Предлагаем тебе остаться.
— ...дадим звание»...
— Обещали как только, так сразу... Я был дисциплинированным, но не настолько, чтобы пахать за звезды на погонах, а главное, Валерий Васильевич снова обо мне вспомнил и пригласил в Киев. Я знал, третьего шанса не будет, но отбиваться от назойливых уговоров ростовчан было непросто... Еле выстоял, меня даже на 10 суток на губу посадили.
«БЫВАЛО ТАКОЕ, О ЧЕМ ВСПОМИНАТЬ НЕУДОБНО, НО ЗАБИЯКАМИ ИЛИ ПЬЯНИЦАМИ МЫ НЕ БЫЛИ»
— Каким образом?
— Наказали за то, что в течение двух дней не появлялся в распоряжении роты. Это была чистой воды провокация! Мне сказали: «Раз не хочешь служить, сдавай загранпаспорт — на ответную игру одной восьмой Кубка кубков с немецким «Айнтрахтом» не полетишь». Документ я отдал, и ребята отбыли в Германию без меня, а накануне попросил начальника команды: «Раз вам не нужен, отпустите беременную жену проведать — к возвращению ребят буду как штык». Он: «Да пожалуйста». Прибываю к положенному времени, а меня уже ждут. Оказывается, мою отлучку истолковали так, будто я был в бегах, а по Уставу солдату, который два-три дня отсутствует в части, могут без разговоров впаять два года дисбата.
— Кошмар!
— Мне предложили: или идти под суд, или подписывай заявление о том, что мечтаешь и дальше служить в СКА....
— При этом тебя что — прямо на гауптвахте держали?
— Ну да — отсидел от звонка до звонка. Причем если упек бы туда прапорщик, можно было как-то договориться, чтобы отпустили, а этот приказ отдал генерал-лейтенант Дубинин — член военного совета, зам. командующего Северо-Кавказским военным округом...
— Говорящая у него фамилия...
— Впоследствии этот опыт меня подстегнул, изменил мое отношение к жизни, людям, футболу... Кстати, в «Динамо» мне тоже предлагали погоны, но когда я сказал: «Нет!», никто не настаивал.
— Много лет спустя, играя уже в «Ювентусе» и «Нанси», кому-нибудь из своих партнеров ты рассказывал, как на губе сидел?
— Я-то рассказывал (улыбается), но не уверен, что они поняли... Для них это вообще дикость, более того, уже лет пять или шесть — начиная с ребят 81-го года рождения — во Франции, как и в любой другой европейской стране, служат только контрактники. Естественно, перспективные игроки в армию не идут, занимаются лишь футболом... Впрочем, они и раньше служили там по полдня и, что это такое, толком не знают.
— Припоминаю, в ростовском СКА тебя числили злостным нарушителем дисциплины, а главная спортивная газета СССР «Советский спорт» писала: «Заваров и Гамула пьют, нарушают режим». Возводили напраслину?
— Думаю, в каждой команде есть игроки, которые после удачного матча могут выпить, ну, скажем, шампанского, а мы же тогда, в 80-м году, молодые были, по 18-19 лет... Неужто большой грех — пропустить по бутылочке полусухого за победу в финале Кубка СССР? Да, бывало и такое, о чем вспоминать неудобно, — не стану этого отрицать, но в то же время какими-то забияками или пьяницами мы не были — на следующий день выходили на поле и бились. Если бы я вел разгульную жизнь, разве сыграл бы в 80-м году все 32 матча...
— ...на таком уровне...
— Это же высшая лига, где, помимо всех остальных, нашими соперниками были киевское, минское и тбилисское «Динамо», «Спартак»... Если бы много себе позволял, как выступал бы во Франции до 37 лет?
— С другой стороны, здоровье тогда у ребят было завидное, сами они — семижильными. Я знаю защитников, например, киевского «Динамо», которые буквально за день до матча могли нормально провести время и как следует принять на грудь, но зато выкладывались на поле так, что никто их ни в чем не мог упрекнуть. Нынешние футболисты меньше пьют, меньше нарушают режим?
— Сейчас они покультурнее — берегут себя, потому что знают: впереди непростая жизнь. Я, скажем, не сомневаюсь, что она будет еще сложнее. Посмотри, цены растут, а спортивная карьера не вечна, рано или поздно заканчивается... Раньше наперед не загадывали, думали: «Та-а-а, без работы все равно не останусь, государство побеспокоится». Соответственно, что хотели, то и делали. Сейчас, мне кажется, позволить себе такой беззаботности футболисты не могут. Я, между прочим, не против, чтобы молодежь развеялась, повеселилась, но надо знать, с кем и когда, чтобы это не мешало индивидуальному прогрессу и самое главное — чтобы не вредило команде.
— Главной интригой 80-х было противостояние киевского «Динамо» и «Спартака», дуэль тренеров — Бескова и Лобановского. Я знаю, что московский «Спартак» тебя приглашал и ты, к тому времени уже динамовец, даже согласился туда перейти... Что говорил Бескову, когда остаться все же решил в Киеве?
— Это из той истории, о которой мы говорили вначале... В 83-м году при Морозове я выходил в «Динамо» практически только на замену, а в 84-м, уже при вернувшемся Валерии Васильевиче, то играл, то не играл...
— Тяжелые были два года...
— Не то слово! Страшно сказать, мы заняли тогда в чемпионате Союза седьмое и десятое место, что для киевского «Динамо» вообще было немыслимо. В это время мне и позвонил Константин Иванович. «Я вижу, — начал издалека, — ты подходишь под спартаковский стиль: есть техника, светлая голова... В общем, если хочешь, давай к нам». Я прикинул, все взвесил и согласился: «Наверное, так и сделаю — все равно себя здесь не вижу».
Тогда многие опытные футболисты продолжали играть, шел набор новых... «Раз человек приглашает, — подумал, — надо решаться». Даже заявление в «Спартак» написал, и сразу же после этого в составе спортивной делегации мы улетели в город-побратим Киева — Флоренцию.
В Италии были дней 10, за это время сведения о том, что я перехожу в «Спартак», достигли ушей руководства, и хотя я был небольшой величиной — такой же, как все, — отпускать меня не хотели... Где-то дня через два после возвращения домой у Андрея Михайловича Баля свадьба. Лобановский туда, естественно, был приглашен, и вот уже практически все молодоженов поздравили, стоим, Валерия Васильевича ожидаем... Он, как всегда, появился с цветами, пожелал новобрачным счастья, а потом пальцем меня поманил: иди сюда! К стеночке так прижал... Я тогда был не намного выше, чем сейчас (смеется), а он же высокий... Наклонился ко мне: «Что ты делаешь? Обещаю, все будет нормально». Посмотрел на меня пристально и добавил: «Ты нужен нам, оставайся!».
— Какой психолог! Какое место нашел!
— Сосватал прямо на свадьбе — ну как тут откажешь? «Хорошо, — кивнул, — я согласен».
— Какие-то дополнительные условия ты выдвигал? Попросил, например: «Дайте мне больше денег, квартиру»?
— Дима, да кто раньше об этом спрашивал — все само собой подразумевалось. Семья есть? Соответственно, нужна квартира. На чем-то передвигаться надо? Вот тебе машина! Были, конечно, какие-то привилегии...
— Сейчас на твоем месте любой бы сказал: «Валерий Васильевич, в Москве мне дают столько-то — если предложите больше, останусь»...
— Тогда мы другими жили материями! Когда Лобановский меня приглашал, он говорил: «Ты будешь играть в «Динамо», и точно так же, кстати, сказал Константин Иванович: «Ты будешь играть в «Спартаке». Все: там уже — как себя зарекомендуешь (если заслужишь — получишь, может, в 10 раз больше, чем хочешь сейчас).
— За майку играли?
— За майку. На следующий день после разговора с Лобановским я перезвонил Константину Ивановичу, извинился... Он вздохнул: «Очень жаль».
— Ты доложил ему: так, мол, и так, Валерий Васильевич припер к стенке прямо на свадьбе?
— До конца причин я не объяснял — как-то неловко было, но Бесков меня, думаю, понял. После этого я заиграл и все пошло по нарастающей...
«МАРАДОНА СЕБЕ ЦЕНУ ЗНАЛ: МЫ ВСЕЙ КОМАНДОЙ ЖДАЛИ, ПОКА ОН РАЗОТРЕТСЯ»
— По-моему, ты просто дождался своего часа, а ведь все могло сложиться совершенно иначе. 85-88-й — годы триумфа киевского «Динамо» и сборной СССР. Многие болельщики, читая это интервью, вспомнят, уверен, те матчи, заново переживут финал Кубка кубков, твой первый гол в ворота Филлола на шестой минуте (как сейчас, помню его — головой)... Удивительное было время! Саш, ты чувствовал, что причастен к истории, что это навсегда останется не только в твоей биографии, но и в памяти целого поколения?
— Ты знаешь, сильно я о таких вещах не задумывался. Это потом уже, после матча, бывает, думаешь: «Ай да молодцы, выиграли!», а обычно выходили на поле и просто играли в футбол. Этот тяжелый труд приносил нам удовольствие, потому что был результат. Я благодарен ребятам, своим партнерам, за то, что они помогли мне раскрыться (как и я, наверное, кому-то в этом помог).
Согласитесь, мы внесли какую-то лепту в историю не только советского, но и европейского, и мирового футбола. Нас, киевских динамовцев тех лет, знают не только в СНГ, но и во Франции, в Италии, на нас до сих пор с удовольствием смотрят, нас приглашают. Я всегда c радостью откликался, когда меня звали поучаствовать в ветеранских встречах, правда, сейчас больше занят и времени, чтобы куда-то поехать, сыграть, как правило, нет...
— Сегодня у Олега Блохина большая проблема: где взять футболистов в сборную Украины, а тогда тренеры не знали, кого из множества претендентов отобрать. Что ни имя, то легенда, знамя, символ — все как на подбор! В 1986 году вы с Игорем Белановым практически одинаково отличились и в «Динамо», и в сборной, но ты был признан лучшим игроком Союза, а Игорь — лучшим футболистом Европы. Не испытывал ревности из-за того, что он получил Золотой мяч, а тебе поскромнее достался титул — советского образца?
— Любой профессионал стремится выиграть чемпионат или кубок, и если журналисты дают высокую оценку его труду, это приятно и не может не радовать. Почему их мнения так разошлись? Не знаю. По-моему, в мировой практике такое было впервые. Может быть, дело в том, что я отыграл чемпионат СССР ровнее, а Игорь блеснул на первенстве мира, где мячей забил больше всех? В этом, правда, ни я не виноват, ни тем более он, ни пишущая братия, разумеется...
— Но осадок какой-то остался?
— У меня нет. Я же говорю: об этом не думал. Не хочу врать, поэтому скажу ясно и четко: никакой зависти у меня не было, к тому же это мой друг и коллега. Может, какая-то дурная мысль и мелькнула бы, если бы Беланов в Европе был первым, а я вторым, но я по результатам опроса с большой разницей в очках оказался на шестом месте.
— В те годы мы свои таланты как-то мало ценили, говорили обычно: «Марадона — гений, Платини — виртуоз, ну и у нас тоже неплохие ребята есть — Заваров, Беланов...». Вы, футболисты, понимали тогда, что по силам, мастерству и уровню профессионализма ничуть не уступаете признанным грандам?
— Да, и в своем кругу говорили об этом не раз. Просто пиар-кампания у них была поставлена лучше, их рекламировали намного больше и разнообразнее. Вдобавок в Европе тогда, как и сейчас, показывали туры всех ведущих чемпионатов, кроме нашего. Вот если бы западноевропейцы видели игры, которые мы проводили против московского «Спартака», минского и тбилисского «Динамо», то и наш рейтинг наверняка вырос бы, а так мы могли засиять только на международной арене.
— Ты не единожды выступал за сборную мира — как западные звезды относились к советским коллегам?
— Ну вот смотри: я, Беланов и Дасаев были приглашены в Лондон на 100-летие английской лиги. Держались мы обычно скромно, не нагло, с оценкой «отлично» по поведению... Упаси Бог, чтобы какие-то приветственные слова произносить, тем более не понимая, о чем говорят вокруг... Платини, Гуллит, Элкьяер, Лаудруп — простые, нормальные парни. С Мишелем мы чуть позднее в Нанси в теннис сражались, на бильярде играли, вместе обедали. Очень он уважал мускатное шампанское, которое я привозил из Киева, а вот Марадона был посложнее.
— Знал себе цену?
— Знал, и соответственно себя вел: мы всей командой ждали, пока он разотрется... Присоединился к нам аргентинец ровно за две-три минуты до выхода на поле.
Кстати, мы привыкли считать французов законодателями моды... Интересный припоминаю случай... Мы же приехали в костюмах, при галстуках — оделись так, чтобы никто не подумал, будто в чем-то до них недотягиваем...
— Советские люди, в конце концов!
— Собрались, Мишель Платини начинает, сидя на стульчике, отжиматься... Смотрим, а он без носков, в туфлях на босу ногу. Ого! Да как такое возможно? Для нас это дикость, было даже как-то неудобно на него смотреть. Я еще, помню, подумал: «Что, у человека нет денег?». Наверняка есть. Просто люди нормально к себе относятся и как им удобно, так и одеваются, безо всякого хвастовства. Понимают, что заслужили это...
«ОТ ПЕРЕХОДА В «ЮВЕНТУС» Я НИЧЕГО В ЗАРПЛАТЕ НЕ ВЫИГРАЛ»
— Как раз когда перестройка в СССР вошла, так сказать, в решающую фазу, сборная Союза завоевала второе место на чемпионате Европы, и конечно же, лучшие советские игроки в западных клубах были тогда нарасхват. Между тем первым громким контрактом стал именно твой: летом 88-го года туринский «Ювентус» выложил за тебя пять миллионов долларов, — это колоссальные были деньги! — и под звуки фанфар ты отправился в Италию. Страшно было уходить в неизвестность?
— Ну конечно. (Вздыхает). Новая команда, капиталистический мир — было не по себе... Думаю, что Спорткомитет вместе с Валерием Васильевичем Лобановским изначально поступили неправильно — надо было не одного меня отпустить, а хотя бы двоих, чтобы легче было там адаптироваться...
— И может, отдавать следовало не в «Ювентус», а в какой-то другой клуб...
— Возможно, и так, просто выбирали из двух вариантов: «Ювентус» или «Барселона». Итальянцы выложили пять миллионов, испанцы давали только три, а у нас же дисциплина: куда сказали, туда и поезжай. И ладно бы, если бы я от этого в финансовом плане выиграл...
— «Ювентус» же не тебе лично платил...
— Миллион пошел государству, по два — Олимпийскому комитету и клубу. Мне ничего не перепало и практически по сравнению с киевским «Динамо» я в зарплате не выиграл. Довольствовался моральным удовлетворением от того, что пришел в команду с именем и с амбициями, которая хочет играть и борется за первые места. Я же как раз на смену поколений попал...
— Ушел Платини?
— И он, и Бонек, и еще четыре чемпиона мира, но все равно мы нормально выступили, заняли третье место. Правда, мне сложновато было. Почему я полгода — до конца декабря — практически провалил? Потому что, если проанализировать весь сезон, суммировать матчи в еврокубках, потом чемпионат Европы...
— ...первенство СССР...
— ...и отборочные игры чемпионата мира, их наберется за сотню. Этим, на мой взгляд, и вызван провал, а некоторые советские журналисты, работавшие в Италии, передавали сюда только злопыхательскую информацию: «О-о-о! В газетах написано, что Заваров слабак». Мне было неловко. «Неужели, — думал, — я разучился играть в футбол? В такой-то команде»...
— Помню последний твой матч в составе «Динамо» — тебя провожал полный стотысячный стадион. Это все пафосно было, болельщиков переполняла гордость: «Смотрите, а наш-то не куда-нибудь — в «Ювентус» идет. Хотят, чтобы разводящим был вместо Платини». И вот ты оказался на Западе, один-одинешенек. Никто не заставляет тебя безотлучно сидеть по трое суток на базе, никто жизни не учит. Что ты почувствовал? Одиночество? Радость от того, что вырвался на свободу?
— Сначала ностальгия была — к любому месту ведь привыкать надо. Это длилось месяц, два, три, а потом втянулся и стал уже там своим человеком... Вначале очень стесняло незнание языка и постоянное присутствие переводчика. Партнеры пытались что-то растолковать, а я их не понимал. Или президент клуба хотел высказать вещи, которые должны были только между нами остаться... Не важно, хорошие или плохие, — главное, это не для чужих ушей предназначалось, но разговор с глазу на глаз был невозможен.
Ребята после тренировки звали наперебой: «Пойдем в ресторан, пообедаем, познакомимся поближе». Ну, ты знаешь: во всех странах общаться принято за столом... Понятно, что надо быть открытым, контактным, но в молодости я был стеснительным и от всех этих посиделок отказывался... Если бы тогда ходил на все обеды, ужины и приемы, ни копейки не потратил бы на покупку продуктов: все время (смеется) ел бы и пил в ресторанах... Нет, обстановка была нормальная, просто в первый год не сильно в нее вписался...
— Не сомневаюсь, что наши чиновники из «Совинтерспорта» — была такая контора! — хорошо тогда на твоем контракте нагрели руки. Игроки «Ювентуса» получали совершенно другие деньги — у тебя не было из-за этого каких-то комплексов, ощущения второсортности?
— Ну, во-первых, я не знал, сколько они имеют.
— Никто разве не говорил?
— Никто, но я понимал, конечно, что в миллион раз больше меня...
— Если не секрет, сколько ты зарабатывал?
— Откровенно скажу: когда я пришел в «Ювентус», мне платили 1200 долларов в месяц.
— А остальные ребята знали, что ты получаешь по сравнению с ними гроши?
— Они были в курсе и все подталкивали: «Иди к генеральному директору, скажи: так, мол, и так...». Впрочем, отправился я к нему только после того, как начал чуть-чуть понимать по-итальянски (такие вещи при переводчике нельзя обсуждать). Руководство «Ювентуса» оказалось очень порядочным — дай Бог, чтобы все клубы такими были, особенно наши. «Ладно, — сказали мне, — нет вопросов. Давай сделаем так... Столько, сколько получают Лаудруп или Альтобелли, другие чемпионы мира...
— ...мы тебе не дадим...
— ...но среднюю добротную зарплату положим, и чувствовать себя будешь нормально». При этом сразу предупредили: «Это только тебе». Почему? Потому что, оказывается, что-то еще надо было приносить в консульство, перечислять на какой-то счет.
— Обложили, короче, полностью...
— Ох, обложили... Я в результате сказал нашим, что перешел на хозрасчет, — тогда это было доходчиво.
— Сколько же тебе положили? Можно уже об этом сказать?
— Дали нормально. На то время достаточно.
— А как скоро ты уже мог изъясняться по-итальянски?
— Чтобы хорошо на каком-то языке говорить и разбираться в его диалектах, в этой стране надо жить. Я же, как ни старался, все равно досконально язык не выучил. Кроме того, речь есть официальная и обиходная... Чтобы объясняться в быту, мне хватило полгода — глаголы уже рубил, как дрова...
«КОГДА ФУТБОЛИСТ «НАНСИ» НЕ ПОПАДАЛ В ВОРОТА, Я ГОВОРИЛ ЕМУ: «АХ ТЫ... ПУТАНА!»
— Сейчас что-то по-итальянски помнишь?
— Я много раз ездил с «Динамо» в Италию, где у меня остались друзья, встречался с ними, так вот, когда начинаешь переиначивать французские предложения, слова — раз! — и всплывают в памяти...
— По-французски говоришь чисто?
— Иногда тоже с ошибками, но лучше, наверное...
— В «Ювентусе» тебя ждали, как палочку-выручалочку, да и здесь не сомневались: «Сейчас наш Саша покажет им, как надо играть». Увы, несмотря на завоеванный Кубок УЕФА, на второе-третье места в чемпионате Италии, не получилось. Впрочем, для советских футболистов тех лет это было типично. Наши звезды были тогда не готовы играть за рубежом?
— Думаю, да — чисто морально... Смотри, ведь и после меня многие футболисты ушли в западные клубы с таким же результатом... Те же Серега Алейников и Леша Михайличенко далеко не в ту силу сыграли, в которую на тот момент могли. Мне кажется, объяснение этому нужно искать в психологии, потому что мы вроде и свободные были, но несколько затюканные...
— ...обдолбанные, я бы сказал, советской системой...
— Той самой, что выучила нас и воспитала... Сейчас молодежь осваивается в тех условиях куда легче — возьмем Андрея Шевченко, который и здесь покрутился, увидел приличные суммы, и там чувствует себя на коне...
— Он, кстати, приходил, советовался: дескать, Александр Анатольевич, ну как мне в Италии себя поставить, как там играть?
— Периодически мы с ним перезванивались, но так, чтобы конкретно что-либо обсуждать, — этого не было... Мне иногда кажется, ему повезло, что он сразу попал с корабля на бал: в «Динамо» тут же стал забивать, рано встал на ноги и, соответственно, выбился в лидеры. Андрей не проходил через те тернии, через которые в свое время продирались, чтобы попасть в основной состав, мы...
— Если не ошибаюсь, в «Нанси» тебя сосватал Мишель Платини. Каким образом?
— Когда я последний раз вышел в составе «Ювентуса» против «Лечче», администратор сказал: «Тебя ждут в раздевалке». Оказалось, Мишель. Он прибыл в Турин на своем маленьком самолете и с ходу предложил: «Бери жену и полетели со мной во Францию».
— Он уже тогда был в порядке?
— В полном. «Ну что ты тут будешь мучиться? — урезонил. — Поехали! Тем более мне нужен опытный мастер, который что-то выиграл и до сих пор в строю, чтобы молодежь училась на его примере... Мишель был вице-президентом «Нанси», а тренировал клуб Эме Жаке — будущий наставник чемпионов мира.
Естественно, сборы были недолгими. В команде, которая только вышла в высшую лигу, собрались в основном молодые ребята — из возрастных, тех, кому за 30 лет, игроков были я и поляк Тарасевич... Соответственно, пацанам было на кого опереться, они могли что-то перенимать не только по видеокассетам и рассказам. «Нанси», кстати, неплохо выглядел — некоторые из тех парней до сих пор играют, то есть плохому мы их сто процентов не научили (смеется).
— Небольшое уточнение насчет того, чему учили... Мне рассказывали, что когда ты пришел в «Нанси», футболисты часто слышали от тебя слово, созвучное их родному «блетт» — по-французски так называется маленький хищный зверек ласка...
— Ну, знаешь, иногда у человека выскакивают некоторые слова-паразиты... Например, если кто-то не попадет в ворота, скажешь в сердцах: «Ах ты...». Что с французского переводится как...
— ...ласка...
— ...путана! Мне даже прозвище дали такое — «блетт», но чаще всего называли «гран-пэр» — дедушка...
В общем, кому как удобнее было — я не обижался. Мы с этими ребятами до сих пор дружим, перезваниваемся, а когда я во Францию приезжаю, встречаемся.
«ТРЕНЕР НИКОГДА НЕ ДОЛЖЕН РАСПАКОВЫВАТЬ ЧЕМОДАНЫ»
— В январе 2004 года в прессе появились сообщения, что ты и Игорь Беланов приобрели в Швейцарии клуб «Виль». У вас настолько хорошо шли дела?
— Нет, я там ни при чем. На контрольный пакет акций «разорились» два инвестора: Игорь и Геннадий Перепаденко (бывший игрок «Черноморца»). Команда неудачно выступала в чемпионате страны, и они пригласили меня посмотреть свежим взглядом, что там к чему, помочь наставнику... Я согласился, но потом грянули перемены и стал главным тренером.
— Уже через полгода клуб под твоим началом завоевал кубок Швейцарии. Хорошее время было?
— Неплохое, но, знаешь, тут как с кухней — у каждого народа она своя... В Украине у нас что едят? Борщ, сало, пампушки, а во Франции — улиток, луковый суп... Попробуй накорми наших этой едой. Я это к тому, что нельзя лезть в чужой монастырь со своими правилами. Напуганные «русской мафией» власти кантона начали ставить нам палки в колеса, не разрешили пригласить украинских футболистов, даже мне с французским паспортом не хотели давать рабочую визу. Швейцарские же банкиры и бизнесмены, владевшие 49 процентами акций, противодействовали со своей стороны во всех начинаниях новых инвесторов.
Думаю, ошибка Беланова и Перепаденко была в том, что они начали поучать швейцарцев, как надо играть в футбол, как вести себя в жизни, и из-за этого не нашли с теми общий язык. Мне очень жаль, что так вышло, потому что из этой команды можно было что-то слепить. Это доказал через несколько лет «Тюн», о который споткнулось в Лиге чемпионов киевское «Динамо». Если бы «Виль» поставил перед собой такую же цель, ее реально было достичь, причем это не потребовало бы больших капиталовложений.
— Ты вспомнил Йожефа Сабо... Лет 10 назад, в бытность главным тренером киевского «Динамо», он жаловался мне в интервью на своих подопечных. Дескать, за победу над «Баварией» им пообещали по 50 тысяч долларов каждому, а толку — ноль. «Да если бы нам в наше время посулили не по 50, а по пять тысяч, мы бы соперников не то что разорвали, мы бы их покусали!» — сокрушался Йожеф Йожефович. За счет чего все-таки побеждали наши ребята раньше?
— Во-первых, тогда была огромная конкуренция — попробуй-ка пробейся в основу «Динамо» или московского «Спартака»! Плюс, наверное, все любили футбол...
— ...и стыдно было плохо сыграть, правда?
— Еще и как! Приходишь домой, а там дяди, тети, друзья... «Ну что, — спрашивают с укоризной, — проиграли, да? Вот молодцы»... Я, например, неудобно себя чувствовал, а если бы кто-то сказал, что за победу по 50 тыщ на брата дадут, мы бы в поле и воробья загоняли — точно! Мы и без того, правда, костьми ложились, но тут еще лучше сыграли бы, хотя, думаю, выше планки не прыгнешь. Сули хоть любые деньги, но есть же предел возможностей. Вот дай мне сейчас миллион долларов и скажи: «Прыгни, как Бубка», — я не смогу...
— ...но за два — попробую...
— За два — да. (Смеется).
— Сегодня от молодых игроков можно услышать: «Та-а, что раньше за футбол был?», но недавно на канале «НТВ-спорт» несколько вечеров кряду показывали матчи сборной Советского Союза в чемпионатах Европы и мира. Ну, 70-е годы мы не берем, хотя голы Бышовца на ЧМ-70 в Мексике дорогого стоят, но в играх 80-х я увидел потрясающие скорости, невероятные передачи в одно касание, мощный прессинг и отработанный до мелочей коллективный отбор мяча. Вы же как боги играли! Сейчас этого нет, и на мой взгляд, тот футбол был не хуже, а намного лучше нынешнего. Ты с этим согласен?
— Каждому времени свое. Я, если честно, не люблю рассуждать вслух, о себе предпочитаю не говорить...
— Скромный человек, мы это знаем...
— Скажу лишь, что раньше индивидуальностей было больше. Глянешь на киевское «Динамо» середины 70-х: Мунтян, Колотов, Трошкин, Блохин... Кого ни возьми, виртуоз! Их мастерством любовались не только в СССР, но и в Европе, где они били ведущие клубы, и дай Бог нынешним ребятам добиться того, чего мы добились...
— Как главный тренер «Арсенала» скажи: что мешает нашим парням быть такими же, как те, кого ты перечислил? В чем закавыка?
— Ну, что касается киевского «Динамо», мне трудно сказать, а «Арсенал» — это совершенно другая тема. У нас ни полей нет, ни базы, ни нормального финансирования — ничего, поэтому мы не можем готовить конкурентоспособную молодежь. Вот и приходится брать легионеров... Думаю, одна из главных причи
