Сегодня уже невозможно представить профессиональный футбольный клуб без комплексно-научной группы, хотя еще вчера находилось немало скептиков, ставящих под сомнение математический подход к функционированию команды. Пионерами в этом деле в нашей стране по праву считаются специалисты из киевского Динамо. Один из них, Александр КОЗЛОВ, работает в клубе с 1989 года. Причем работает не просто в лаборатории, а принимает самое активное участие в жизнедеятельности коллектива.
Заметный след он оставил и в национальной сборной Украины, с которой в общей сложности сотрудничал около 15-ти лет и был участником финального турнира ЧМ-2006. В общем, мы не могли обойти стороной день рождения одного из главных аналитиков страны, которому сегодня исполняется 57 лет. В рубрике Золотые страницы газеты Команда — его интервью образца 2010 года.
— Александр Михайлович, что из себя представляет комплексно-научная группа?
— В настоящий момент по условиям лицензирования наличие КНГ является обязательным. Другой вопрос, что в отдельных клубах эта группа состоит из одного или двух специалистов. В Динамо всегда был другой подход. Еще в союзные времена тут была создана не просто КНГ, а научно-исследовательский центр, который стал детищем Анатолия Зеленцова.
Дело в том, что представитель обычной комплексной группы, как правило, обслуживает первую команду, возможно, дубль. А мы занимались и занимаемся всеми коллективами клубной структуры. В нашем архиве есть данные за много лет — недавно я наткнулся на результаты тестирования Андрея Шевченко в 14-летнем возрасте!
— Какие основные задачи в вашей работе?
— В общих чертах можно озвучить три направления. Определение функционального состояния футболистов с помощью педагогических, психофизиологических, компьютерных тестов. На основе этого происходит программирование и моделирование тренировочного процесса, а затем — срочное и долгосрочное наблюдение с помощью контроля и анализа соревновательной деятельности. Плюс этапное тестирование, которое позволяет вносить коррективы в работу.
— Последнее и есть высший пилотаж тренера?
— Возможно. Ведь речь идет о живом виде спорта, где меняется все — дата начала матчей, состав игроков. Не нужно забывать, что любая КНГ не может существовать без медицинской группы, которая тоже снабжает наставника информацией. Но в любом виде спорта огромное значение имеет обычное педагогическое наблюдение — то, что мы называем мастерством тренера. Обладая большим опытом и объемом полезной информации, наставник выбирает оптимальное решение. А любая цифровая информация — вспомогательная.
— Откуда у вас любовь к футболу?
— Из детства. В родном поселке Шалыгино, что в Сумской области, мы занимались всеми видами спорта подряд. А после седьмого класса я переехал в Ахтырку, откуда родом моя мама. Занимался там в спортивной школе, но учебу никогда не запускал — уже тогда твердо решил, что буду поступать в харьковский институт радиоэлектроники, на прикладную математику.
— Какая у вас была спортивная специализация?
— Прыжки в высоту и прыжки с шестом. Большими успехами похвастать не могу — так и остался кандидатом в мастера спорта. Может, потому, что стремился достичь больших высот в учебе — четверка была для меня несчастьем.
— С футболом пока связи мало…
— Несмотря на занятость легкой атлетикой, мяч мы гоняли, как только выпадало свободное время. Тогда это действительно была игра миллионов. А с футболом я познакомился в шесть лет — в моей семье телевизор появился еще в 1966 году.
— Каким образом вы оказались в Динамо?
— Женился на киевлянке Тамаре, с которой познакомился в харьковском институте. Там же впервые встретился и с Владимиром Лазаренко, который много лет работал в динамовском клубе, а сейчас трудится в ФФУ. Устроился на завод реле и автоматики, занимался программированием.
— Динамо по-прежнему где-то за горизонтом…
— Лазаренко работал там с 1988 года. В то время, когда динамовцы переходили на профессиональные рельсы, был создан Клуб друзей Динамо (Киев), членом которого оказался Владимир Иванович. После одного из матчей команде презентовали что-то отдаленно похожее на ноутбуки, а клуб получил полноценный персональный компьютер. В анкетах болельщиков быстро обнаружили способности Лазаренко обращаться с техникой, и Володя оказался в лаборатории Анатолия Зеленцова. В компьютерном смысле именно он и поднял на ноги всю научную группу. А в феврале 1989 года в Динамо очутился и я.
— Просто так перешли с завода в легендарный клуб?
— В том-то и дело, что все было не так просто. Мне пришлось пройти собеседование с Валерием Васильевичем Лобановским в его старом кабинете на стадионе Динамо. Васильич сидел за большим длинным столом, также там присутствовали Анатолий Пузач, Владимир Веремеев и Анатолий Зеленцов.
На том собеседовании мне нужно было убедить специалистов, что обычный математический подсчет технико-тактических действий нуждается в качественной оценке. Каждая передача и каждый перехват имеет свою цену, и мне надо было обеспечить программирование такого рода подхода. В свободное от работы время я придумал концепцию такой системы, а помогал мне в этом Александр Штелин, который и стал моим учителем.
Как человек, который привык защищаться, я пришел на собеседование с плакатами и блок-схемами. Все красиво нарисовал, но едва ли не каждую минуту мой доклад прерывался телефоном, который в кабинете Лобановского просто не умолкал. Я останавливался, но Васильич, отвечая на каждый звонок, кивал головой: «Продолжайте…»
После окончания доклада Валерий Васильевич поинтересовался мнением своих помощников. Пузач тут же сказал Зеленцову, что он снова придумал какую-то тему для очередной диссертации. Мне показалось, что тренеров мои идеи не заинтересовали, и я, начав собирать рисунки, набрался наглости сказать: «Видимо, это здесь никому не нужно». Лобановский тут же ответил: «Молодой человек, нужно это или не нужно, будем решать мы. А вы — работайте…»
На том и разошлись, а утром следующего дня мне позвонил Зеленцов и пригласил на работу в Динамо. Четкого распределения труда в нашем научном центре не было, но Лазаренко в большей степени занимался моделированием, а я — анализом игровой деятельности. Несколько десятков игр мне пришлось обработать под неусыпным контролем Владимира Веремеева, который подсказывал, исправлял и объяснял мне многие вещи.
— Сколько матчей вы разобрали за все эти годы?
— Свои отдельно не считал, но в базе данных у нас находится свыше 6 000 поединков.
— К ТТД специалисты относились по-разному…
— Да уж, чего только ни писали. Динамо даже называли чемпионом мира по ТТД, но у нас, как и у тренеров, ничего, кроме улыбки, это не вызывало. Хватало людей, которые называли все это ерундой. Сейчас так тоже могут думать, но только про себя, а раньше об этом говорили вслух. Тем не менее я не встречал ни одного футболиста, который бы несерьезно относился к этой информации. А тренеры, с которыми работал, — тем более.
— За опытом подобной работы в европейских клубах следили?
— Безусловно, но его перенимали и у нас. Генеральный директор клуба Резо Чохонелидзе приезжал как-то в Киев с группой специалистов из Милана. В итоге в этом ФК была создана Милан-lab. Так вот, когда мы гостили у итальянских коллег, руководитель этого подразделения, синьор Таньячини, признался, что лишь после визита в Киев окончательно выстроил пирамиду своей работы.
— Вы часто общались с Лобановским?
— Один на один — редко. Валерий Васильевич всегда говорил только по делу. Моя задача была такова: утром после игры я должен был звонить ему и докладывать результаты матча. Параллельно наставнику передавали бумаги с анализом ТТД, но звонок их опережал. Прямой контакт с тренером у меня появился уже после его возвращения в Динамо.
— Вы почувствовали изменения в отношении к своей работе после того, как Валерий Лобановский уехал на Ближний Восток?
— Нет. Может, и были какие-то нюансы, о которых я не знал, но в целом наша деятельность была востребована.
— А с самим Лобановским контакт пропал?
— Тоже нет. Мы тесно сотрудничали с ним, когда он работал и в Кувейте, и в ОАЭ. Даже ездили к нему на тестирование команд.
— Почему легендарному тренеру не удалось добиться там серьезного результата?
— Главный вопрос — дисциплина. Без нее работу Лобановского невозможно было представить. А там футболисты могли опоздать на тренировку. И не на 10 минут. Объяснение было простое: «Аллах пути не дал…»
— Николай Павлов рассказывал, что обращался к Валерию Лобановскому с просьбой, чтобы именно вы помогали ему в подготовке тренировочных программ…
— С Николаем Петровичем у нас сложились хорошие отношения еще с того времени, когда он работал в Динамо. А Валерий Васильевич неоднократно приводил в пример его работу в Мариуполе. «Команда, не обладающая большим подбором игроков и административного персонала, строит свою работу на основе четкого программирования и понимания того, что без серьезного труда ничего не произойдет», — так говорил Лобановский об Ильичевце, с которым мы часто пересекались на сборах в Ялте. Футболисты Динамо поражались, как тренируются их коллеги. Один из них даже сказал: «Я понимаю, зачем мы так пашем — впереди Лига чемпионов, где можно прославиться и заработать деньги. Но зачем это нужно им?..»
Конечно же, я с большим уважением отношусь к Павлову, и меня нисколько не удивили успехи полтавской Ворсклы. Знаю, что в девять утра после каждой игры у Николая Петровича уже есть разбор ТТД.
— С футболистами проблем никогда не возникало?
— Нет. Некоторые ребята могли, конечно, поспорить. Бывают же так называемые пограничные ситуации, когда обводку можно назвать борьбой, а длинную передачу — средней. Все зависит от авторитета тренера. Часто мы дискутировали по мелочам с Андреем Гусиным, который в итоге защищал институтский диплом, используя свои технико-тактические действия…
— Ошибки допускали?
— Они неизбежны. Как и в любой другой работе. Помню, Сергей Беженар забил на Кубке Содружества два мяча, а в моей статистике в графе «удары» стояла единица. Валерий Лобановский не мог не заметить такую «мелочь» (улыбается).
— Кто из игроков относился к ТТД наиболее серьезно?
— Многие, но уникален в этом смысле Валентин Белькевич, который удивлял своими мыслительными способностями не только на поле, но и за его пределами. Дело в том, что у Валика отец — математик. Так вот, после каждого матча он практически безошибочно называл свой интегральный показатель — общую оценку игры.
— Президент клуба интересуется вашей работой?
— Да. По собственному желанию после каждого поединка он, как и тренер, получает расшифровку ТТД. При этом, надо отдать ему должное, никто никогда не слышал, чтобы он где-то оперировал этими данными. Все-таки это исключительно тренерское дело — только он может давать оценку полученной информации.
— Памятных матчей много было?
— В первую очередь вспоминаю поединки плей-офф Лиги чемпионов и игры чемпионата мира в Германии.
— Что запомнилось из работы с Олегом Блохиным?
— То, что нам удалось реализовать нашу программу подготовки. Тренеры воплотили ее в жизнь — и попали туда, куда нужно.
— Вы — динамовец с многолетним стажем непрерывной работы. Неужели никогда не было предложений сменить обстановку?
— С моей стороны говорить об этом нескромно, но Динамо действительно крепко засело в моем сердце. Да и уезжать из Киева мне долгое время было нельзя — в 1993 году в автокатастрофе погибла моя супруга Тамара, и мне пришлось с помощью наших родителей воспитывать дочь Марину…
Сегодня я — счастливый дедушка. Дочка подарила мне двоих внуков, близнецов Валентина и Евгения. Сейчас они составляют самую главную радость в моей жизни, и я стараюсь делать все, чтобы этим маленьким человечкам было интересно жить.
Евгений ГРЕСЬ
