После аварии в конце прошлого года вратарь "Динамо" Александр Шовковский не строит глобальных планов на будущее и ко всему, что бы не случилось, относится философски
Ни один футболист в последнее десятилетие не ассоциируется с "Динамо" больше, чем Шовковский. Бывали периоды, когда его сажали на скамейку. Пару лет назад Саша вообще хотел уйти. Но снова вернулся в ворота "Динамо". Родившись заново.
"ПРИШЛОСЬ ПОМЕНЯТЬ НОМЕР ТЕЛЕФОНА"
— Александр, одно время в прессе вообще не было интервью с тобой. Это журналисты тобой не интересовалась или ты не хотел говорить?
— Нельзя так категорично сказать. Просто обстоятельства так сложились, что в моей спортивной жизни какое-то время были тишь и благодать. И скажу, что прекрасно провел это время.
— Сейчас нельзя сказать, что с интервью проблемы, но в то же время номер твоего мобильного не знает почти никто…
— Мне пришлось поменять номер телефона, потому что начались непонятные звонки по поводу и без повода, просто "хи-хи, ха-ха", "привет, как дела", "что ты делаешь?". Спрашивал — "кто это?", а в ответ бросали трубку. Сменил номер и договорился с пресс-службой клуба, чтобы они давали знать — кто хочет со мной поговорить, какое издание, какой журналист. Дают мне информацию, а я перезваниваю. Право выбора остается за мной.
— Круг общения у тебя узкий?
— Есть знакомые в разных сферах. И в шоу-бизнесе, и просто в бизнесе. А в последнее время появилось очень много хороших знакомых, которые пришли в политику.
— Друзья в бизнесе, в политике — это возможный выбор направления на будущее или это просто друзья?
— Это просто хорошее общение, приятная компания.
"ЭТО НЕПРАВИЛЬНО ПО ОТНОШЕНИЮ К ЛЮБИМОЙ"
— Твоего сына зовут Влад. Назвал в честь Ващука?
— Я считаю, что называть сына в честь своего друга не совсем правильно. Сын сам выбрал себе имя. Мы перебирали имена, и на имя Влад он подал знак ножкой.
— Как часто его видишь?
— Очень мало, больше общаюсь по телефону. Жаль, что так получается, но работа отнимает очень много сил. Общение — единственное, что он требует. Влад не говорит об этом, но я понимаю, что мне нужно будет что-то сделать, чтобы это все изменить.
— Какой из твоих подарков ему больше всего понравился?
— Когда я купил ему компьютер, он был счастлив. Потом у него появилась хорошая звуковая система для просмотра фильмов, мультфильмов, тоже был в восторге. У него есть многое, и для него, скорее всего, подарок оценивается чем-то материальным, но я думаю, что мое внимание будет для него самым лучшим подарком.
— Ты один из немногих наших футболистов, у которого есть свой сайт. Причем там есть даже фотография твоей девушки, Оли...
— Был период, когда я держал все в тайне, пытался скрывать, вообще не разговаривал на тему личных отношений. Но спустя какое-то время понимаешь, что это не совсем правильно по отношению к любимой — все время ее скрывать, тем самым давая понять кому-то другому, что ты один, свободен, открыт для каких-то отношений. Думаю, это несправедливо по отношению к человеку, который находится с тобой уже четвертый год.
Когда встретил ее, сразу понял, что это моя девушка. Это было внутреннее ощущение, я даже передать его не могу. Бывает, видишь какого-то человека и понимаешь, что он далеко не самый привлекательный и красивый, но есть в нем какой-то шарм, который тебя к нему притягивает. Ты не можешь это объяснить и говоришь, что мне этот человек симпатичен, в нем есть какая-то изюминка, ее определить очень тяжело. Точно так я могу сказать о наших взаимоотношениях с Олей: есть много моментов, которые словами не передашь.
"ПОСЛЕ АВАРИИ ПОНЯЛ, ЧТО СТРОИТЬ ПЛАНЫ БЕССМЫСЛЕННО"
— 1975 год — это первый еврокубковый успех киевского "Динамо" и 1975 год — это один из лучших выпусков школы "Динамо". Это совпадение?
— По всей вероятности, да. Думаю, мы просто еще воспитывались в старой системе, когда были хорошая база и квалифицированные детские тренеры. А потом, с обретением нашей страной независимости, на какой-то период была утрачена преемственность поколений, и в связи с этим мы испытываем... Елки-палки, я уже говорю, как функционер. Куда я качусь?!
— На себе ощутил кризис начала 90-х?
— Я застал времена, когда одна форма была на весь сезон, когда приходилось покупать все самому. Изменения начались с 1994 года. Я определил бы два этапа: первый — с приходом Суркиса, второй — с приходом Лобановского. Сначала все потихоньку начало развиваться, строиться, а когда пришел Лобановский, темпы ускорились в несколько раз. Когда приходит уважаемый тренер с мировым именем, к его мнению и его желаниям прислушиваются.
— Сейчас не хотелось бы поработать у другого тренера с мировым именем?
— Тут есть несколько вариантов. Либо ждать, когда руководство примет такое решение, либо самому пойти в клуб к такому тренеру...
— Но, как мне кажется, что Шовковского из "Динамо" никуда не отпустят уже до конца карьеры...
— В жизни надо получать удовольствие от сегодняшнего дня и быть готовым к тому, что может произойти крутой поворот. Не могу сказать, что я к этому готов, но просто знаю, что так бывает.
— Долгосрочного планирования в твоей жизни нет?
— После той аварии, которая произошла со мной в конце прошлого года, я понимаю, что строить глобальные планы на будущее бессмысленно. Все может измениться на ровном месте в один момент.
— Кстати, об аварии. Сейчас ты уже можешь сказать, в чем была причина?
— Это стечение обстоятельств. На небольшой скорости, на ровной дороге, в отсутствие машин мой автомобиль попадает на лед задними колесами, его начинает раскручивать, он ударяется в столб и кувырком уходит в кювет. Видимо, так должно было быть еще на Мальдивах, откуда я удрал, но спустя четыре дня цунами "догнало" меня под Тернополем.
— А куда ехал?
— В Ивано-Франковск, на Новый год к друзьям.
— Слышал, что машина не подлежала больше восстановлению...
— Она была застрахована. Я получил компенсацию и купил себе "Ягуар". До этого у меня была "Тойота Лендкрузер", но после аварии душа не легла купить такую же. Долго думал, рассматривал... "Мерседес" — замечательная машина, но, на мой взгляд, слишком представительская. Я еще слишком молод для такой. "Ягуар" полегче.
"ГОТОВИЛ ПОЧВУ, ЧТОБЫ УЙТИ ИЗ "ДИНАМО" БЕЗ КОНФЛИКТОВ"
— Ты с восьми лет готовился стать футболистом. Но ведь были периоды, когда жизнь могла пойти в другом направлении?
— Могла. Мне было тогда лет девять или десять, я занимался параллельно баскетболом, и мой тренер очень хотел, чтобы чаша весов наклонилась в эту сторону. Но футбол мне нравился больше.
— Ты мог стать и не вратарем...
— Да, начинал в полузащите, потом стал защитником, и так докатился до ворот.
— Успех вашего поколения, на мой взгляд, связан с тем, что был 1986-й — год второй победы "Динамо" в Кубке кубков...
— Я видел все игры 1985—86 годов, более того, на всех домашних матчах был на стадионе. Но не видел финала. Его показывали поздно, а у меня на следующий день была своя игра, ушел спать. Честно говоря, не спал долго, но счет узнал только на утро. Сразу после финала отец заходил ко мне, чтобы сказать счет — но увидел, что я уже сплю, и будить не стал.
— Нападающий реализует один удар из десяти — и он герой. Вратарь из десяти один пропустит — и он виновен во всем. Это не задевает?
— Сейчас я к этому отношусь философски. Изменить мнение окружающих я не смогу ни при каких обстоятельствах. Остается только принять все, как есть.
— Ты сказал — сейчас. А раньше ты тоже так считал?
— Нет. Но тогда я был совсем другим человеком.
— А когда перестал быть тем, предыдущим?
— Это был длительный процесс, который начался где-то в 2001-м. Сначала я порвал связки, не прошло и полгода — другая тяжелая травма, вывих плеча. Потом уверенная игра Виталика Ревы оставила меня на скамейке запасных. Естественно, это вызывало у меня бурю эмоций и негодования. Вплоть до того, что хотел идти разговаривать с руководством, чтобы меня отдали. Понимая, что мне предстоит серьезный разговор с руководством, принял решение делать на тренировке все, чтобы у них не было претензий ко мне. Пытался создать для себя хорошую почву, чтобы уйти нормально, без конфликтов. А получилось по-другому: опять меня начали ставить, пришла уверенность, а с нею — и понимание многих вещей.
Понятно, что пришло оно не только благодаря футболу. В тот период я немного отошел от современного восприятия жизни, ушел в восточную философию, познакомился с другими мнениями о происходящих вокруг нас событиях и нашей роли в них. Сейчас я благодарен всему тому, что со мной произошло. Потому что то, что нас не убило — нас закаляет.
— Вратарей в любой команде три или четыре, а на поле выйти может только один. Это влияет на отношения между вратарями?
— Это зависит от человека. В свое время, где-то в 2002-м, я очень обижался на Михайличенко за то, что он не ставил меня в стартовый состав. Виталик тогда отыграл всю Лигу, а я сидел в запасе. Но сейчас я благодарен Михайличенко за то, что он, будучи плохим для меня, показал мне, что я могу играть сильнее.
Что касается отношений между вратарями... Ведь не партнер виноват в том, что выходит на поле. Его поставил тренер. А тренер выбрал потому, что я сегодня слабее. Но, в любом случае, это не личные взаимоотношения между вратарями. Сейчас я стою больше, чем Виталик. Но это не касается моих отношений с ним. По крайней мере, сейчас. Раньше я мог реагировать иначе.
"С ЖИНОЛА И НЕСТОЙ ВСТРЕТИЛИСЬ В РЕСТОРАНЕ"
— Ты куришь сигары — ради стиля или удовольствия?
— Раньше это было что-то имиджевое. Сейчас — атмосфера, момент уединения и расслабления, возможность углубиться в себя. Такие моменты очень нужны.
— Книги регулярно читаешь?
— В последнее время — не очень. Последняя, которую я прочитал, "Код да Винчи". Горан Гавранчич мне ее на день рождения подарил. Прочитал за один день! А после нее начал Пелевина, еще что-то, но охота пропала. Нет такого удовольствия. Единственная книга, которую сейчас читаю, это "Каббала".
— Ты говорил о влиянии, которое оказали на тебя книги по восточной философии. Что подтолкнуло в этом направлении?
— В один очень тяжелый период жизни мне попалось несколько книг на эту тему. Некоторые вещи в них показались мне очень интересными. Потом познакомился с этими учениями поближе.
— Знаю, что твое хобби — акваланг.
— Увы, могу заниматься этим только в отпуске... Под водой совершенно другой мир, другие ощущения. Когда поднимаешься наверх, их просто не можешь передать. Как маленький ребенок, пытаешься взахлеб передать друзьям эти эмоции, но словами все не расскажешь. Это то, что делает жизнь насыщеннее.
— Какое из морей впечатлило больше?
— Если говорить о кораллах, то, безусловно, Красное. Если о животном мире, то Индийский океан возле Мальдив.
— На Мальдивах ты повстречался с Жинола и Нестой...
— Мы почти не общались, просто столкнулись случайно на островке рядом с гостиницей — там есть ресторан и пляж. На этот островок переправляют лодочки. Там, в ресторане, оказались втроем в одно время — я, Жинола и Неста. Сделал наше фото, замечательное получилось. Я его Шеве дал, чтобы он передал Несте, но Андрей, по-моему, забыл его в раздевалке. Но ничего, запишу на диск и все-таки передам.
— Ни один большой футболист не играет исключительно ради денег. Какие дополнительные стимулы для тебя сегодня?
— Приятно, когда детское увлечение становится работой. Когда это случилось, я был счастлив. Но гораздо тяжелее добиться того, чтобы твоя работа стала твоим хобби. Сегодня я получаю от работы огромное удовольствие. Не только от самой игры, а и от тренировок. А о деньгах еще Лобановский нам говорил: "Вы играйте, а деньги к вам сами придут".
— Какой вопрос ты задал бы самому себе?
— Тебе это все не надоело?
— Имеешь в виду футбол?
— Вообще все.
— И как бы на него ответил?
— Если надоест, надо заканчивать не только работать, но и жить.
Дмитрий Коротков, газета "Сегодня".
(друкується мовою оригіналу)
