Вряд ли есть в мировом футболе еще такой человек, который верой и правдой служил бы одному-единственному клубу в течение 55 лет без перерыва. Начальник "Динамо-3" Михаил Коман таким достижением может похвастаться.
Судьба всегда была благосклонной к этому мягкому, интеллигентному и бесконечно преданному футболу человеку. Это проявилось даже в том, что Михаил Михайлович появился на свет первого апреля - в иронично-добрый День смеха. Нынче он отмечает свой уже 75-й день рождения.
- Михал Михалыч, как чувствует себя человек в 75 лет?
- А я себя 75-летним считаю только по паспорту. Душой же чувствую лет на сорок, максимум на пятьдесят. Да и физически, тьфу-тьфу, в полном порядке. С удовольствием работаю с динамовской молодежью, и мой возраст - отнюдь не помеха ни для моей работоспособности, ни для восприятия меня молодыми футболистами как наставника, а не как какого-то старика.
- И в чем же секрет вашей моложавости?
- Да просто другого выхода нет: жена намного моложе, сын Мишка - еще школьник. Так что надо, как говорится, держаться. Видимо, гены сказываются. А также то, что я очень люблю жизнь и людей. Ну и, конечно, не в последнюю очередь такие мелочи, как режим, спокойный уравновешенный характер, способность радоваться каждому прожитому дню.
- Ваша жизнь - словно увлекательная книга. Все ли интересное с самого детства помните до сих пор?
- Склерозом пока, слава Богу, не страдаю. А вспомнить действительно есть что. Самое, пожалуй, примечательное, что мне довелось пожить в четырех странах - Словакии, Венгрии, Советском Союзе и Украине. Родился в небольшом словацком городке Люботине. Семья у нас была большая: отец, мама и восемь детей. Когда мне было шесть лет, мы переехали в закарпатский город Виноградово, который после захвата в 1939 году Венгрией стал называться Цегушем.
- К футболу вы приобщились в раннем детстве?
- А иначе и быть не могло. В Виноградове было два стадиона и три взрослых команды, сформированных по национальному признаку: украинская - "Бескид", еврейская - "Маккаби" и венгерская - "Энеши". Со временем мне довелось поиграть во всех трех... Первый настоящий мяч появился у меня после тяжелого воспаления легких. Домашние были встревожены, и мама ежедневно из скудного семейного бюджета выделяла для меня одну крону на булочку. В результате мне удалось скопить сумму, которой хватило на приобретение кожаного мяча. Может, именно футбол и помог мне остаться на этом свете. А то ведь врачи даже считали, что я вряд ли выживу.
Постепенно меня и еще некоторых моих ровесников стали привлекать к тренировкам взрослой команды. Мы принимали участие в популярных тогда в Виноградове битвах между женатыми игроками и холостыми. Последние практически всегда побеждали. Довольно часто мы выезжали в район на матчи с сельскими командами. После игры и пары-тройки обязательных стаканчиков чудесного домашнего вина, в великолепном настроении, с песнями возвращались домой. Жизнь казалась прекрасной!
- Извините, Михал Михалыч, а что, и вы, тогда подросток, тоже пили вино наравне со взрослыми?!
- Ну, не наравне, но несколько глотков делал. Во-первых, мне было лестно находиться в компании взрослых футболистов. А во-вторых, в Закарпатье люди с детства употребляют этот полезный напиток.
- Когда же для вас начался серьезный футбол?
- Война обошла наш край стороной, поэтому с футболом мы не разлучались даже в то лихолетье. В 1944-м я получил приглашение в сборную Виноградова. Действовал на позиции левого полусреднего, не обладая выдающимися физическими данными, старался переигрывать соперников за счет техники, каких-то хитрых маневров.
Наша команда быстро прогрессировала, и в 1948 году тогдашний горвоенком Кузьминых многих из нас пригласил в ужгородский "Спартак". Наспех сколоченный коллектив сразу заявил о себе, выиграв Кубок республиканского общества "Спартак". Тогда же, словно гром среди ясного неба, поступило предложение от известного всей Европе венгерского клуба "Ференцварош". От такой новости я, признаться, поначалу просто опешил. Ума не приложу, где они меня могли увидеть в деле! Я уже начал было паковать чемоданы в Будапешт, но вмешался отец: "Никуда не поедешь! Ты должен выучиться на машиниста". Ослушаться его я не имел морального права.
- В Кубке Украины 1948 года ваш "Спартак" дошел до финала, где уступил в Киеве столичному "Динамо"...
- Да, мы проиграли - 1:2, причем победный мяч забил воспитанник закарпатского футбола Фабиян, приглашенный в Киев в начале сезона. Сразу же после того матча предложили перебраться в столицу и мне, Дерфию, Юсту, Товту и Сенгетовскому. Это был шанс, от которого невозможно отказаться.
- Не жаль вам было обескровленного "Спартака"?
- Мы очень переживали за свою прежнюю команду. Но Закарпатье богато на футбольные таланты. Нам на смену пришли другие, и "Спартак" еще долгие годы не только вполне успешно выступал во всесоюзных соревнованиях, но и регулярно пополнял своими воспитанниками ряды "Динамо". Не в последнюю очередь благодаря моим землякам киевский клуб из аутсайдеров выбился в лидеры советского футбола, в 52-м мы стали серебряными призерами чемпионата СССР. Долго возглавляли таблицу, но затем посыпалась череда травм, а равноценной замены лидерам не нашлось.
- И все же большая победа не заставила себя долго ждать. И именно вы стали главным героем финального матча Кубка СССР-54.
- О, это память и бальзам для души на всю жизнь. На пути к финалу мы обыграли московский "Спартак" с его звездным составом. В том матче я забил два мяча. Затем были повержены сильные и амбициозные московский ЦДСА и ленинградский "Зенит". А в финале нас ожидал ереванский "Спартак". На 34-й минуте Терентьев открыл счет после моего паса. После перерыва армяне сравняли счет. А в середине тайма я провел решающий мяч. Виньковатов и Фомин разыграли быструю комбинацию, завершившуюся пасом за спины защитников "Спартака". Я ожидал такого развития атаки и, опередив всех, выскочил один на один с голкипером, переиграть которого большого труда не составило.
- Вы в одночасье стали звездой советского футбола.
- Нет, звездой я никогда себя не считал. Хотя бы потому, что звезды выступали в сборной СССР, а я в главную команду страны не привлекался. Но забивал немало, и соперники меня побаивались.
- Спустя пару сезонов киевское "Динамо", составлявшее тогда костяк второй сборной СССР, говорят, чуть не развалилось. Было такое?
- Наш тренер Олег Ошенков стал проявлять чрезмерную, как нам казалось, строгость. Это вызывало недовольство среди игроков. Возникла даже "оппозиция", которую возглавил авторитетный Андрей Зазроев. Конфликт принимал серьезный характер, и в 1956 году, после пяти лет пребывания на тренерском "мостике" киевского "Динамо", Олегу Александровичу пришлось уйти.
- Вы были одним из лидеров команды и главным ее бомбардиром. Не рано ли решили расстаться с любимой игрой - в возрасте всего-то тридцати лет?
- Да я и не думал уходить. Просто обстоятельства так сложились. В самом конце 1958 года нашу команду отправили на товарищеские матчи в Африку. Это была изнуряющая поездка. Жара стояла жуткая. Играть же приходилось практически каждый день в самый солнцепек. В составе делегации у нас было лишь полтора десятка футболистов, поэтому на поле выходили одни и те же. Словом, нагрузку пришлось выдержать колоссальную. В результате врачи обнаружили у меня проблемы с сердечной мышцей и посоветовали с активным футболом закончить. А ведь чувствовал в себе силы еще года два-три поиграть на своем уровне.
- Вы сразу получили приглашение перейти на тренерскую работу?
- Да, тогдашний наставник "Динамо" Вячеслав Соловьев предложил нам с Терентьевым возглавить дубль. Работалось интересно, потому что у нас тогда в команде было много талантливой молодежи. Параллельно я занимался и селекционной работой.
- Среди тех, кто считает вас своим "крестным отцом" в футболе, немало известных игроков.
- Мне действительно есть кем гордиться. Никого из тех, с кем довелось работать в дубле или приглашать в команду, я не забыл. Ну а таких футболистов, как Рудаков, Сабо, Трошкин, Мунтян, Буряк или Блохин, к становлению которых я имел непосредственное отношение, знают не только в нашей стране.
- Знающие люди рассказывают, что вам как никому другому удавалось находить общий язык с талантами, которых хотели видеть в киевском "Динамо".
- Было дело. Например, Веремеева и Буряка в последний момент вылавливал уже на вокзале, находя убедительные аргументы, чтобы уговорить их остаться в Киеве. Оба в свое время, заскучав, предпринимали попытки убежать из столицы домой. Случай иного характера связан с Рудаковым. Как-то Маслов вознамерился освободить Женю из команды. Не верил в его перспективу. Мне стоило немалого труда переубедить Деда. И что же? Рудаков стал звездой, одним из лучших голкиперов в истории советского футбола.
- Продолжая работать в футболе, вы, вероятно, многое воспринимаете сквозь призму своего колоссального опыта?
- Да, это мое главное сегодняшнее богатство. Определяя перспективу того или иного юноши, я сначала обращаю внимание на его характер, а уж потом на другие качества. В большинстве случаев мне удается точно предсказать, выйдет ли из парня классный футболист. Но и характер - качество непостоянное. Его можно и нужно при необходимости воспитывать, переделывать, закалять. А для этого требуется уже терпение. Как молодого игрока, так и тренера, с ним работающего.
Алексей Семененко (Киевские Ведомости)
