Олег Александрович МАКАРОВ
1929-1995
Самоотверженность вратаря просто покоряла. Самый звездный матч в Тбилиси с динамовскими одноклубниками пришелся на чемпионский 1961-й год. Киевляне слушали радиорепортаж, который вели тогда два малоизвестных грузинских актера (сугубо кавказская традиция), один из которых стал потом знаменитым Котэ Махарадзе. Они захлебывались от эмоций, рассказывая о беспрерывных атаках хозяев. И уже совсем, казалось, теряли чувство меры, описывая подвиги нашего Олега Макарова, не знавшего в тот вечер ошибок.
Киевляне вели 1:0 после точного удара со штрафного Андрея Бибы. Тбилисцы тщетно пытались отыграться. Макаров проводил лучший матч своей жизни. Самое удивительное, что накануне он повредил ногу и мог остаться на скамейке запасных. Но второй вратарь Леонид Клюев нервничал, и тренер Соловьев доверил место часового ветерану.
После каждого удачного броска Олег умолял партнеров, чтобы его заменили, иначе, мол, подведет. Очевидно, таким образом ему было легче выдерживать напряжение. Однако после того, как на протяжении нескольких секунд Макаров умудрился парировать два сильных удара в разные углы, он замолчал. Понял, что в тот день его не в состоянии заменить никто в мире.
Осенью 1961 года в Киеве не существовало людей более популярных, нежели футболисты "Динамо". Даже бабушки, дневавшие и ночевавшие тогда на завалинках возле каждой парадной двери, знали, когда свадьба у Базилевича, как сдал очередной экзамен в Политехническом институте Лобановский, кому из балерин оперного театра симпатизирует Биба. Мяч гоняли в каждом дворе и уличном тупичке. Тысячи подростков разучивали финт Каневского, пытались копировать "сухие листы" Лобановского, удары в падении через себя Турянчика. К радости стекольщиков, дети беспрестанно били стекла. С тех пор как диких любителей кожаного мяча оттеснили в парки и на пляжи, таких заработков у оконных мастеров Киева больше никогда не было.
Конкуренция за место в нападении была жесточайшая. А вот вратарскую роль чаще поручали девчонкам. Самый взрослый в составе золотой команды "Динамо" светловолосый голкипер Олег Макаров был любимцем киевлянок всех поколений. Больше всего, наверное, повезло школьнице, что жила с Олегом Александровичем в одном доме на углу улиц Энгельса и Круглоуниверситетской. Она часто демонстрировала свои неплохие вратарские задатки прямо на глазах главного стража ворот "Динамо". После каждого удачного броска девчонка в восторге кричала: "Я - Макаров! Я - Макаров!" Чтобы не разочаровать чемпионку двора, чемпион СССР любил подбрасывать ее в воздух, словно мяч, и по доброте душевной обещать: "Ты обязательно станешь Макаровым"...
Вратарем девушка не стала. И футболом, в отличие от уже взрослой дочери, не интересуется, но и сегодня помнит, что Макаров всегда был одет с иголочки и предпочитал голубую сорочку и черные брюки.
Это то, что пряталось во дворе, как бы за кадром. А в кадре, то есть в зеленом прямоугольнике поля, Макаров всегда появлялся в легендарной кепчонке, неизменном зеленом свитере-талисмане, больше похожем на фуфайку. Любил начинать игру в бессарабских воротах и обязательно чертил носком бутсы прямую от 11-метровой отметки до линии между штангами, дабы в пылу борьбы не потерять ориентацию.
Макарову повезло - он верой и правдой служил киевскому "Динамо" почти полтора десятка лет, сумел с родным клубом победить в турнире дублеров, взять Кубок СССР и всесоюзное чемпионство. Макарову не повезло - всю активную игровую карьеру этот очень спокойный, удивительно надежный и стабильный голкипер провел в тени великого одноклубника из Москвы Льва Яшина. Вместе с Яшиным ввел в советском футболе элементарный сегодня вратарский прием - точное вбрасывание мяча рукой. Раньше Яшина освоил выходы из своей штрафной площадки, превращаясь иногда в одиннадцатого полевого игрока. Не менее часто и умело отражал в важных матчах пенальти. Но только дважды заменил великого Льва в воротах сборной СССР, хотя сам родился именно под знаком Льва, на три месяца раньше своего счастливого коллеги.
Более скромного заслуженного мастера спорта по футболу, чем Олег Макаров, я за 50 лет болельщицкой жизни не встречал. На поле он никогда не работал на публику, не форсил, обходился без акробатических этюдов. Хотя забить ему, особенно низом, было задачей непростой. Вне поля он и юморил, и выпить мог, и байку рассказать, но не о себе. Хотя было что. Один только путь его в ворота "Динамо" чего стоит. Начинал в годы войны на Волге, как и литературный герой Льва Кассиля Антон Кандидов, мужал и формировался в красавице Одессе, а шлифовал искусство кипера в Киеве под присмотром настоящего Антона - Идзковского, с которого в свое время и был отчасти списан Кандидов.
Мать категорически не хотела видеть Олежку футболистом и на тренировки его не пускала. Отец тоже скептически относился к увлечению сына. Приходилось лукавить, собирать чемоданчик вроде бы в баню, но долго продолжаться это не могло. Обман всплыл наружу весной 1947 года. Макаров тогда защищал ворота команды "Пищевик" и в матче за приз открытия сезона с клубом одесского Дома офицеров отразил первый в жизни пенальти. Дома за обедом, когда мать вышла на кухню, отец Александр Дмитриевич, вроде бы ни к кому не обращаясь, промолвил: "А Орехов ударил сильно и точно!"
Оказывается, Макаров-старший был на футболе и видел сына в деле! "Пищевик" тот матч проиграл, но молодой вратарь одержал первую большую победу - сделал отца своим союзником. Мать Александра Александровна поняла, что мяч, увиденный малолетним Олегом когда-то в алтайском магазинчике, приворожил ее сына навсегда.
Зато мама преуспела в куда более важном - подарила Олегу веру, крестила его. В советские времена коммунист Макаров вынужден был скрывать этот "грех", но когда команда ехала на игру в автобусе с тогдашней динамовской базы на Нивках мимо Владимирского собора, вратарь республики обязательно украдкой молился. Бог уберег его от сотен травм, от десятков других не уберег. Все ноги Макарова были разбиты, пальцы деформированы. Обувь приходилось шить на заказ. Кстати, о заказах. В годы застоя достать ондатровую шапку считалось великой проблемой. А тут я выиграл в спортпрогноз 220 рублей. Олег Александрович взялся привезти мне шапку из Тисменицы. Как всегда, не подвел. Я потом этот головной убор называл не иначе, как зимняя кепочка от вратаря Макарова...
Работягой он слыл и после окончания карьеры. Думаю, природная доброта и неиссякаемая доверчивость помешали сразу найти семейное счастье, а также стать практикующим тренером, где без качеств жесткого дрессировщика не обойтись. Зато в роли организатора футбола в рабочем обществе "Авангард" он нашел себя, как и в позднем браке с Людмилой Михайловской.
Как-то, когда Олег из-за повреждения ключицы не смог вернуться самолетом вместе с динамовским клубом из Египта, был пущен слух, что он скончался, и болельщики терялись в страшных догадках, пока он плыл в Одессу на теплоходе... Много позже, когда у него уже обнаружили рак мочевого пузыря, одна киевская газета снова поспешила его похоронить. Пронесло! Но в третий раз, осенью 1995-го, смерть обмануть не удалось... Перед самой кончиной Олег - сын Александра и Александры - бредил, обращался к жене Людмиле, будто перед ним его динамовский наследник в воротах Виктор Банников. Звал Витюшу поехать на базу "Динамо", поговорить с ребятами, настроить на победный лад. Так и ушел из жизни. Но не из истории футбола и любимого города.
Георгий КУЗЬМИН "КИЕВСКИЕ ВЕДОМОСТИ"
