Поднимаюсь на второй этаж офиса киевского "Динамо", нахожу дверь с табличкой "Спортивный директор". Стучу - тишина. Для верности дергаю дверную ручку - заперто. "Леонида Иосифовича вызвал президент", - сообщает проходящий мимо знакомый работник клуба.
Чтобы скоротать время, рассматриваю фотографии, развешенные на стенах длинного коридора. Нахожу черно-белый снимок 1975 года: на беговой дорожке - динамовцы с Суперкубком Европы. Среди них - Леонид Буряк. Вот его-то я и жду.
- Интересно, у кого больше свободного времени: у тренера или спортивного директора?
- Я был и клубным тренером, и со сборной работал. Сравниваю и прихожу к выводу: спортивный директор загружен гораздо больше. Выключаться из рабочего ритма, как это возможно после тренировки, здесь не получается.
- Как личность вы сформировались в советском прошлом. Это не осложняет вам жизнь теперь?
- Не скажу, что осложняет, хотя не скрываю, что испытываю чувство ностальгии по тем временам. Многие говорят: дескать, это, старик, возрастное, тоска по молодости, которую вернуть невозможно. Нет, у меня иная тоска - по порядку и определенности. Пусть мы были обделены информацией, могли только мечтать о магазинном изобилии, которое существует сейчас, и любой выезд за границу становился событием. Пусть. Зато существовал элементарный порядок, и каждый занимался своим делом. Учитель - учил, а не торговал носками на рынке. Крестьянин - растил урожай на своей земле, а не ездил на сбор апельсинов куда-нибудь в Испанию. Дворник со знанием дела и ответственностью мел улицу. Помню, едешь по Киеву в 8 утра: город умыт, вычищен до блеска. А что вижу сейчас? Грязь, перевернутые урны, вокруг копошатся бомжи, которых в то время в нашей жизни вообще не было. По большому счету мне все равно, кто стоит у власти - коммунисты, социалисты или те, кто называет себя демократами. Просто порядка хочется.
- Есть книга, которую вы могли бы назвать "учебником жизни"?
- Ну, разве что Библия. Я не религиозный человек, однако десять заповедей есть десять заповедей. И все же в большей степени "учебником жизни" для меня становились люди, с которыми сводила судьба. В футболе - такие выдающиеся тренеры, как Валерий Васильевич Лобановский, Сергей Иосифович Шапошников, Константин Иванович Бесков. Вне футбола - Борис Евгеньевич Патон, Владимир Павлович Горбулин, Юрий Федорович Кравченко. (Патон - президент Академии наук Украины, Горбулин - известный в стране ученый и государственный деятель, Кравченко - бывший министр внутренних дел Украины, погибший при загадочных обстоятельствах во время "оранжевой революции". - Прим. Ю.Ю.)
- Кроме футбольных побед, что есть самое важное в жизни, чем вы гордитесь?
- Семья, безусловно. Я по жизни очень ответственный человек, и эта ответственность в первую очередь касается самых близких людей - жены и детей. Экзюпери был прав тысячу раз: "Мы в ответе за тех, кого приручили".
- В свое время многие футболисты киевского "Динамо" "приручали" известных гимнасток-художниц, и Буряк, кажется, в этом смысле оказался первопроходцем...
- Да, я первый женился на Жанне и познакомил Олега Блохина с Ирой Дерюгиной, но их брак уже давно распался. Никакой закономерности, разумеется, не было - случайность, оказавшаяся для меня столь счастливой. До свадьбы мы с Жанной встречались года четыре, она тоже была человек в спорте известный (жена Буряка, в девичестве Жанна Васюра, была чемпионкой мира, Европы и СССР по художественной гимнастике. - Прим. Ю.Ю.). Недавно отметили 30-летие совместной жизни.
- Спортивное прошлое обоих супругов как-то влияет на семейное благополучие?
- Вряд ли это имеет значение. Мое футбольное прошлое не позволяло заниматься воспитанием детей, уделять достаточно внимания семье. Я был в постоянных разъездах и почти не видел, как росли сын и дочь. Все лежало на супруге - дети, дом. От нее потребовалась немалая жертвенность, и я признателен Жанне за долготерпение, за умение и готовность целиком раствориться в том, что называется семейным бытом. Хотя, наверное, ей было непросто: человек с амбициями, заслуженный мастер спорта.
- Состоятельный муж работать супруге не позволял?
- Почему же? Она не работает только последние полтора года. А до этого была хореографом. Занималась с маленькими детьми, "растягивала" их, ставила упражнения. Я прекрасно понимал, что без общения с людьми Жанна не сможет, и никто не вправе лишать ее, как говорил, кажется, тот же Экзюпери, роскоши человеческого общения.
- Почему ваш сын не стал футболистом, а дочка - гимнасткой?
- Оксана с детства бредила балетом и целеустремленно к этому шла. Гимнастическое прошлое супруги тут оказалось кстати: многим вещам, связанным с физической подготовкой, необходимой балерине не меньше, чем гимнастке, дочь научилась у мамы. Жанна даже устроилась на работу в хореографическое училище, где занималась Оксана. Однажды в Киев приехали представители знаменитой балетной академии Штутгарта, чтобы отобрать для учебы в Германии одаренных детей. Оксана попала в их поле зрения. Были, конечно, сомнения - отпускать или не отпускать, но в конце концов мы с Жанной решили, что желание дочери превыше родительского эгоизма. И ни разу об этом не пожалели. Оксана получила прекрасное хореографическое образование, выучила три языка, работает в балете Штутгарта. На мой субъективный отцовский взгляд, танцует просто феноменально, я был ею восхищен.
Что касается сына, который закончил киевский спортинтернат, то из него получился бы неплохой футболист, если бы не скромные физические данные: был маленький и худой. Потом, правда, вымахал под метр девяносто, да поезд уже ушел. Андрей получил диплом юриста в Киевском институте международных отношений, работает в МИДе. Недавно вернулся из длительной зарубежной командировки, имеет дипломатический ранг второго секретаря. Словом, карьерный дипломат.
- Ваша фамилия помогает сыну делать карьеру?
- У самого Андрея, наверное, лучше спросить. Хотя я точно знаю, что он никогда не бравировал именем отца. Мои дети - скромные, нормальные люди. Горжусь, что они такие.
- Вы уже имели возможность на собственном опыте удостовериться, что внуков любят больше, чем детей?
- Сын подарил нам с Жанной внука, а дочь - внучку, но они еще настолько маленькие, что толковать о полной гамме эмоций, которые суждено пережить дедушке и бабушке, рановато. Это удовольствие у нас еще впереди.
- Что помогает вам сохранять "молодежную" подтянутость и стройность?
- Не преувеличивайте: с возрастом все же проявляется склонность к полноте. Когда играл, весил 72 кг, сейчас - 81. А вот дальше вес "не пускаю", борюсь как умею. Чуть ограничиваю себя в питании и немного двигаюсь. Два-три раза в неделю выхожу на теннисный корт. Но главное - не есть беспорядочно, что попало и когда попало.
- Получается?
- Довольно легко. Завтракаю и ужинаю, а обед "отдаю врагу". Днем могу позволить себе разве что чашку кофе. В командировках придерживаюсь такого же правила.
- Вы домашний человек?
- Очень домашний! Ценю уют, люблю, когда в доме друзья. К сожалению, их круг постепенно сужается. Недавно Володя Козаренко ушел, мой друг еще по Одессе, с которым мы вместе в сборной Украины работали. Два года назад не стало Кравченко...
- Часто в родной Одессе бываете?
- Как получится, но раз в год, в поминальные дни, обязательно: там родители похоронены.
- Свой шарм "жемчужина у моря" сохранила?
- Увы, нет. Куда-то испарился, исчез удивительный замес из людей десятков национальностей, которые вместе составляли неповторимую "нацию" одесситов. И это таки правда. Сейчас, когда бываю в Одессе, не отпускает тревожное ощущение, что город вот-вот упадет: дома, которые помнят еще Беню Крика, готовы развалиться в любой момент, в полном запустении целые улицы...
- Самые яркие воспоминания об Одессе?
- Да много таких воспоминаний. Например, помню рыбаков, таскавших из моря огромные сети, в которых серебрилась на утреннем солнце кефаль и ставрида. Было такое неписаное правило: если ты в 6 утра пришел на берег и тоже прикоснулся к сетям, которые нужно было вытянуть на берег, то имел право на свою долю улова. Мог взять себе столько рыбы, сколько унесешь в руках, без специально припасенной тары. Что я делал: снимал майку, завязывал лямки и набивал ее рыбой.
- Ради спортивного интереса?
- Нет, конечно. Хотел быть полезным семье. Не скажу, что мы жили бедно, пока не стало отца: квартира была неплохая, родители работали. Но когда отец умер, хлебнули по полной: четыре рта на 50-рублевую мамину пенсию. В такой ситуации майка, набитая свежей рыбой, была очень кстати. Когда меня взяли в дубль "Черноморца", дали полставки - 30 рублей. Помню, с какой гордостью отдавал маме эти первые деньги, заработанные в футболе. А когда позвали в "Динамо", уже маме пришлось раскошелиться: дать 20 рублей на билет до Киева. С той двадцатки я и стартовал в большую футбольную жизнь.
- На удочку любите рыбачить?
- Нет, я не рыбак в общепринятом смысле этого слова. За компанию могу встать пораньше, нацепить на крючок наживку, забросить, однако никакого рыбацкого азарта не испытываю. В Америке из любопытства съездил пару раз с друзьями на океанские рыбалки и тоже "не проникся".
- Тогда вы, может быть, охотник?
- Опять мимо цели. Юрий Федорович Кравченко брал меня и на зимнюю, и на летнюю охоту, но в качестве "подмастерья". Ружье в доме есть, умею стрелять, знаю правила поведения на охоте, но сам закоперщиком никогда не выступаю. Футбол, теннис или шашлыки для друзей в нашем загородном доме - вот это я готов инициировать со знанием дела.
- Где проводите отпуск?
- Много лет маршрут был привычный: выезжали с женой на 10 - 12 дней в Эмираты. Но четыре года назад открыл для себя горные лыжи, научился неплохо кататься, и теперь снежные Альпы конкурируют с теплым морем.
- В отпуске мобильный телефон отключаете?
- Я его никогда не выключаю, даже ночью. В крайнем случае могу оставить в машине, когда иду на важную встречу, или, скажем, в театр, но трубка всегда включена. Есть немало людей, которые зависят от моего внимания, нуждаются в нем, и я обязан на их звонки реагировать. Хотя бы даже и с опозданием.
- Как относитесь к разного рода тусовкам?
- Ничего не имею против, время от времени необходимо показываться с супругой в обществе, но быстро устаю на таких вечеринках. Вокруг слишком много людей, на голову выливаются потоки информации, которую трудно переварить. К тому же я почти не пью. Бокал хорошего вина за ужином, кружку пива после бани - это нормально. Когда же перед тобой возникает поднос с водкой и ты должен взять рюмку, чтобы "поддержать компанию", - это настоящая пытка. Ни водку, ни виски, ни коньяк на дух не переношу, что, согласно нашим традициям, выглядит подозрительно: как говорят о таких людях на Украине, "либо хворый, либо подлюка". Чтобы избежать подозрений, приходится все-таки опрокинуть рюмку-другую. Потом ночью могу проснуться, чтобы зубы хорошенько почистить.
- Обиды, которые невозможно простить, вам наносили?
- "Смертельных" обид не припомню. Случалось, ты к человеку со всей душой, а он потом поступает по-свински. Я очень чувствительный по натуре, открытый и искренний, что по нынешним временам и нравам скорее недостаток, нежели добродетель. Иногда такое в газете напишут - оторопь берет. Стараюсь не общаться с людьми, которые поступали по отношению ко мне подло. Зла в душе не ношу, тем более не мщу, просто не общаюсь, избегаю этих людей.
- Одежду сами себе покупаете?
- Сам. Люблю одеться хорошо и красиво. Однако фанатом "Версаче" и "Бриони" не являюсь. С годами выработал собственный стиль, который независим от веяний моды или "крутизны" лейбла на подкладке пиджака. Никогда не позволю себе прийти на официальное мероприятие не в белой рубашке и без галстука. Ярких вещей, которые привлекали бы внимание окружающих, в гардеробе не держу. В одежде для меня ключевое слово не "модно", а "удобно".
- Вас не звали в политику, куда рванули многие известные украинские спортсмены?
- Звали, конечно. Предлагали баллотироваться в Верховную раду. Но это совсем не мое. И вообще - в стране, за 15 лет существования которой не возникло даже видимости порядка, меньше всего хочется говорить о политике.
- И тем не менее: ваше отношение к "оранжевой революции"?
- У меня к любым революциям плохое отношение. Казалось, что 1917-м годом на нашей земле все должно было бы закончиться. Нельзя же бесконечно заниматься революциями и перестройками! Пора бы уже что-нибудь просто построить. Наступил XXI век, а по Крещатику бегали люди, баламутившие народ и называвшие себя "полевыми командирами". Бред какой-то! У каждого человека только одна жизнь - так сделайте все возможное, чтобы он прожил ее достойно, без баррикад и смуты.
- У вас много врагов?
- Не может человек всем нравиться. Только враги - слишком сильно сказано. Недоброжелатели, завистники - такие есть, точно знаю. Однако ничем не могу их порадовать: живу так, как научили родители, другие близкие люди. Не предавал, не обманывал, не воровал. Имею ровно столько, сколько сам заработал. В свое время за тысячу с небольшим долларов в месяц уехал работать на край света - в Америку. В Одессе получал 400 долларов, в Тернополе - 300, но закрывал на это глаза, потому что хотел стать тренером. А пока играл - и вовсе белого света не видел. После 14 лет выступлений за "Динамо" стеснялся раздеться на пляже: прятал ноги с синяками и ссадинами. Кто завидует, пусть сам через это пройдет.
- Когда последний раз спускались в метро?
- Ой, вряд ли припомню. Очень давно. В Киеве, слава богу, пока еще нет таких пробок, как, скажем, в Москве, поэтому за рулем чувствую себя вполне комфортно.
- Какая у вас машина?
- У меня их две. В погожее время года пользуюсь "мерседесом", зимой пересаживаюсь на японский джип.
- Как складываются отношения с гаишниками?
- Я законопослушный водитель, своим именем и динамовским происхождением не козыряю. На дороге не хулиганю, а если допускаю превышение скорости, то все заканчивается вполне мирным и цивилизованным диалогом с работником ГАИ.
- Можете остановиться на улице, чтобы купить в киоске, ну скажем, хот-дог?
- Никогда себе не позволю такого. Ни за границей, ни дома. Лучше перетерплю голод. Бутылку воды выпью или какой-нибудь сникерс пожую. И дело тут не в брезгливости, а в опыте: в молодости столько раз травился по милости нашего уличного общепита, что зарекся на всю жизнь.
- Кроме Киева где-то еще вы могли бы жить?
- Сейчас уже нигде - ни в другой стране, ни в другом городе. Душою прикипел к Киеву. С Одессой связаны только ностальгические воспоминания, я ее по-прежнему люблю, но жить там уже не смог бы.
- И напоследок. Что за история, связанная с несостоявшимся переходом Кержакова в киевское "Динамо", случилась недавно, когда президент клуба Игорь Суркис публично обвинил своего спортивного директора в том, что "Буряк сам себя пропиарил"?
- Понятно, что Буряк утратил возможность "пиарить" себя еще в тот момент, когда повесил бутсы на гвоздь, хотя даже такого слова в нашем лексиконе тогда не было. А недоразумение возникло после того, как я сказал в интервью насчет возможного появления питерского форварда в Киеве. При этом ничего не придумывал, потому что разговаривал с самим футболистом и его отцом, а те, в свою очередь, заявили президенту "Зенита", что, если сорвется контракт с "Севильей", то Кержаков хотел бы продолжить карьеру только в "Динамо". Но с испанцами все у него благополучно срослось, а я оказался в положении человека, который выдал желаемое за действительное. Я действительно очень хотел видеть Кержакова в Киеве, когда еще работал главным тренером, говорил, что по манере игры он - готовый форвард для "Динамо", что купить его нужно за любые деньги.
- Инцидент сильно осложнил ваши отношения с Игорем Суркисом?
- Ничуть не осложнил. Он человек эмоциональный (ну, сказал сгоряча), однако не злопамятный. Каждый отвечает в клубе за свой участок работы, могут возникать разногласия, но президент есть президент. За ним всегда остается последнее слово.
Юрий Юрис, газета «Спорт-Экспресс».
